Так как предполагалось, что он святой человек какого-то неопределенного вида, они пошли к нему и попросили произнести проповедь в мечети. Он согласился. Когда пришел назначенный день, Насреддин поднялся на кафедру и произнес:
- О люди! Знаете ли вы, что я собираюсь сказать вам?
- Нет, мы не знаем! - закричали они.
- Раз вы не знаете, я не могу говорить. Вы слишком невежественны, не стоит и начинать, - сказал Мулла, переполненный негодованием от того, что такие невежественные люди отнимают у него время. Он сошел с кафедры и отправился домой. Несколько огорченная депутация снова пришла к нему домой и попросила его произнести проповедь в следующую пятницу, в молитвенный день. Насреддин начал свою проповедь с того же вопроса, что и в предыдущий раз. На этот раз собрание единодушно, как один человек, ответило:
- Да, мы знаем.
- В таком случае, - сказал Мулла, - нет нужды задерживать вас. Можете идти. И он вернулся домой.
Его уговорили проповедовать и в третью пятницу, и он начал свое обращение, как и прежде:
- Знаете или нет?
Собрание было подготовлено.
- Одни знают, другие нет.
- Превосходно, - сказал Насреддин, - тогда пусть те, кто знает, передадут свое знание тем, кто не знает. И пошел домой.

Компромисс
Однажды к Насреддину пришли несколько будущих учеников и попросили его почитать им лекцию. "Хорошо, - сказал он, - следуйте за мной в лекционный зал."
Повинуясь приказу, все выстроились в цепочку и пошли за Насреддином, сидевшим задом наперед на своем осле. Сначала молодые люди были несколько смущены этим обстоятельством, но потом вспомнили, что они не должны подвергать сомнению даже самые невероятные поступки учителя. Однако в конце концов они уже не могли сносить насмешки обычных прохожих.
Почувствовав их неловкость, мулла остановился и посмотрел на них. Самый смелый из них подошел к Насреддину: "Мулла, нам не совсем ясно, почему ты сидишь на осле задом наперед?"
"Это очень просто, - сказал Насреддин. - Видите ли, если бы вы шли впереди меня, это было бы неуважением по отношению ко мне, а если бы я ехал спиной к вам, это было бы неуважением к вам. Таким образом, это единственно возможный компромисс".

Лживые подданные
Однажды, во время пребывания Насреддина при дворе, король пожаловался ему, что его подданные лживы. Насреддин сказал: "Ваше величество, истины бывают разные. Прежде чем люди смогут использовать относительную истину, им необходимо практически познать реальную истину, но она всегда пытаются делать все наоборот. В результате люди слишком бесцеремонно обращаются со своими же искусственными истинами, подспудно чувствуя, что это не более, чем выдумка."
Все это показалось королю слишком сложным. "Вещи должны быть истинными или ложными. Я заставлю людей говорить правду, и с помощью этого они приобретут привычку быть правдивыми."
На следующее утро перед открытыми городскими воротами красовалась виселица, которую окружали гвардейцы короля во главе с капитаном. Глашатай объявил:
"Каждый, кто войдет в город, должен прежде всего правдиво ответить на вопрос капитана королевской гвардии."
Насреддин, поджидавший снаружи, вошел в город первым.
Капитан спросил:
"Куда ты идешь? Говори правду, иначе тебя повесят."
Насреддин ответил: "Я иду, чтобы быть повешенным на этой виселице."
"Я не верю тебе!"
"Прекрасно. Если я солгал, - повесь меня."
"Но это будет означать, что ты сказал правду."
"Вот именно, - сказал Насреддин, - вашу правду."

Никому не верь
Как-то раз сын Муллы Насреддина пришёл домой в слезах. Он пожаловался отцу, что дал поиграть игрушку своему другу, которому всегда доверял. А тот, пообещав вскоре вернуть её, потом отказался это сделать.
— Как мне быть? — спросил маленький Насреддин.
Мулла Насреддин пристально посмотрел на него и сказал:
— Влезай на эту лестницу.
Мальчик послушался, он ведь верил отцу. Когда он оказался метрах в трёх от земли, Насреддин велел ему:
— А теперь прыгай, я тебя поймаю.
Мальчик поколебался немного и осторожно заметил:
— Если я упаду, я ушибусь.
— Я же здесь стою, чего тебе волноваться? — рассмеялся Насреддин. — Прыгай!
Мальчик прыгнул, а Насреддин отскочил в сторону. Мальчик ударился об пол, вскрикнул и разрыдался.
— Ну вот, теперь ты понял, — заметил Насреддин. — Никогда никому и ничему не верь, даже тому, что говорит твой отец.

Секреты воспитания
Насреддин дал сыну кувшин, приказал ему принести воды из ручья и залепил ему затрещину.
— Это чтобы ты не разбил его! — крикнул он.
Посторонний человек спросил:
— Как можно бить того, кто не сделал ничего плохого?
Насреддин ответил:
— А ты, наверное, хочешь, чтобы я ударил его после того, как он разобьёт кувшин, когда и вода, и кувшин пропадут? С помощью моего метода мальчик всё запомнит, а сосуд и его содержимое останутся целыми.

Плата за знание
Один молодой и милостивый правитель пригласил Моллу Насреддина стать его советником. Юноша слушался советов Моллы, учился у него, и подвластные ему земли достигли процветания. А Молла впервые в жизни стал получать большое жалование.
Однажды жена Моллы спросила о чем-то, а Насреддин ответил: «Не знаю».
— Тоже мне, советник! — вспылила жена. — Правитель столько платит тебе за твои советы, а на мои вопросы только и ответ, что «не знаю»!
— Дорогая, правитель платит мне за то, что я действительно знаю. Если бы я получал плату за то, чего я не знаю, то всех богатств мира не хватило бы оплатить мое незнание.

Приметы глупца
Однажды Молла Насреддин шёл по дороге в Бухару. В попутчики ему достался беспокойный и болтливый человек. Он задавал Молле вопросы и, не дожидаясь ответов, сам находил их, рассказывая случаи из своей жизни, а чаще — из жизни знакомых его знакомых. Молла всё больше помалкивал, и скоро говорил только его попутчик:
— Царям не стоит охотиться с соколами, лучше с беркутами, беркут легко берёт ягнёнка... Ягнёнка надо готовить с особой травкой. Мой родич, повар при дворе шаха в Бухаре, говорил, что эта приправа обостряет ум. Я мог бы стать советником шаха — так часто я ел это жаркое! А ведь шаха окружают одни глупцы... Кстати, как распознать глупца?...
— По двум приметам, — вдруг вновь заговорил Насреддин. — Глупец много говорит о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, о чём его не спрашивают.

Почему не хвалил?
Однажды Тимур, жестокий правитель и захватчик, чтобы испугать и пристыдить Моллу Насреддина, при всех придворных повернулся к нему и гневно сказал:
— Мне стало известно, что вчера в одном собрании меня хвалили, называя справедливым государем. Ты тоже был там, но о моей доброте не сказал ни слова.
Молла невозмутимо ответил:
— Нет, государь, это ложь! Не только вчера, но и ни разу в жизни я не был в таких собраниях, где говорили бы о твоей доброте и справедливости.

Обстоятельства изменяют доводы
Лил проливной дождь. Ага Акил — самый большой ханжа в городе — бежал под дождём, ища укрытия.
— Как смеешь ты бежать от божественной щедрости, от небесной влаги? — загремел на него Насреддин. — Если ты набожный человек, ты должен знать, что дождь — благословение для всего живого.
Ага забеспокоился о своей репутации.
— Я не подумал об этом, — промямлил он и замедлил шаг.
Домой он пришёл промокший до нитки. И конечно простудился.
Вскоре после этого, сидя у окна, завернувшись в одеяло, он заметил Насреддина, спешащего укрыться от дождя, и окликнул его:
— Почему вы убегаете от божественного благословения, Насреддин? Как смеете отвергать благо, которое содержит в себе дождь?
— Ах, — сказал Насреддин, — будто вы не понимаете, что я не хочу осквернять его своими ногами.